Кофейная кантата.

«… с чашкой кофе в руке куда интереснее читать всякие разные книги, которые она раньше считала скучными…»

Кофе по-чешски

Основа этого кофе – традиционный эспрессо. Вы можете его приготовить либо в кофеварке, либо в турке. Все зависит от вашего желания. Ну и наличия свободного времени. 


Готовый эспрессо налейте в чашечку на две трети. И на одну треть долейте молока. А вот теперь сахар. Он подаётся отдельно и добавляется по желанию. 

Напоминает вкус детства. А может это оно и есть?..
Наслаждайтесь…

 Игорь Померанцев.   Пражские сны.

«Захолустье - захолустье в метафизическом смысле - может быть такой же реальностью, как рельеф местности, мировой океан, тундра или вельд. Тени пражских гениев лишили бы меня всякой творческой воли, если бы я не пошел на хитрость: я вижу себя не в компании писателей, а среди их персонажей. Грегор Замза шевелит щупальцами и усиками, а я - авторучкой. Писатель, позволяя себе придумывать персонажей, должен быть готов к тому, что с ним поступят точно так же. Я часто снюсь Праге - и это трудный, липкий сон»

Сон этот (или явь?) действительно трудный. В отличие от его  прозы, поэзии, эссеистики. Перемещение жанров на литературном поприще - как в шахматной партии, где фигуры перемешаны, а иных и вовсе нет…взамен них нечто причудливое…



Так же причудлива и литературная судьба Игоря Померанцева. Он существует на трех пересечениях: географическом, культурном, жанровом. В литературе умеет почти все… Как сказал бы Борхес, он и есть литература.

О себе: «Кто-то рождается воином, кто-то рождается монахом, я думаю, что я родился путешественником. Я с детства мечтал путешествовать и только в 29 лет, наконец, пересек государственную границу. И с тех пор не могу остановиться. Каждые три месяца я куда-то должен уезжать. Честно говоря, мне кажется, что это форма географического невроза, и связана она все-таки с писательством. Я - очень поверхностный писатель, мне все время необходимы какие-то визуальные импульсы, чувственные импульсы, новое осязание, новые запахи. Поэтому я все время пытаюсь менять пространство. На самом деле это был тяжкий труд - путешествия, особенно вначале: 79-ый год, 80-ый. Денег почти не было, я останавливался в каких-то жалких пансионах. Но в писательстве - как в любви - ты ищешь какую-то предельную, завораживающую любовную позу, позу в своих отношений с жизнью, с пространством. Поездка в Италию, поездка в Испанию, жалкий пансион, какие-то обшарпанные лачуги, крики проституток и сутенеров на улице. Из этой позы - странной, мучительной, мазохистской - вдруг что-то рождается, что-то начинает пробиваться. Примерно так же я путешествую по жанрам. Как только мне кажется, что мне удалась поэтическая строка, я ухожу от поэзии в эссеистику. Как только мне кажется, что получилось эссе, я ухожу в прозу»

«Не знаю,
было у вас такое:
ничего не делаешь. Нарочно.
Чтобы жизнь медленно-медленно уходила сквозь пальцы.
Откроешь. Пчел послушаешь.
Понюхаешь. Лизнешь. Дурью помаешься.
Не дай бог: копать, сочинять, читать.
Люблю пустоту. Пустоту жизни.
Какой дурак говорил о ней, кривя губы?!»

Его стоит читать. С чашкой кофе в руке или без, но перелистывая страницы, получаешь достаточно пищи для размышления. Это ли не счастье?...