Джаз-банд на Карловом мосту: Путешествие в Прагу с Диной Рубиной

Джаз-банд на Карловом мосту

   Каждый раз, возвращаясь из путешествия, мы везем с собой ворох воспоминаний о настроении, красках, звуках, человеческих лицах и голосах, уличных сценках, которые потом заботливо рассортировываем, подобно фотоснимкам: здесь – Рим, здесь – Париж, Неаполь – сюда… Но писатели устроены несколько по-иному: они умеют замечать мельчайшие детали, которые услужливая профессиональная память подсовывает им всякий раз, когда это необходимо.

   Дина Рубина - большая любительница путешествий, из которых она привозит не только новые сюжеты, но и извлеченные из пространства и воздуха невесомые трофеи. "Гении места" переселяются на страницы ее книг. 

   "Джаз-банд на Карловом мосту" - это рассказ о Праге и Карловых Варах, о Праге Франца Кафки (о ней я уже писала в блоге), о его нелегкой судьбе, творчестве, любви. И пусть эта история встроена в рассказ о путешествии самой Дины и ее мужа Бориса по Чехии, об этом забываешь, когда проникаешься главной темой повествования. Как и в рассказе "Холодная весна в Провансе" Дина  Рубина во время путешествия по Чехии покупает книгу (и не одну) и путешествует с ними.

   "... тем утром на Градчанах, в сувенирной лавке Музея искусств, я купила две книги о Кафке: одну, прекрасно переведенную и красиво изданную, - Макса Брода, друга и биографа писателя; другую, изданную местным издательством, хозяева которого, очевидно, решили, что из-за близости двух славянских языков Гаральда Салфеллнера вообще не нуждается в переводе.

   Едва бросив взгляд на глянцевую обложку и прочтя: "Кафка был Прага, и Прага была Кафка. Прага никогда не была собой так совершенно и типично, как при жизни Кафки", - я застонала от восторга и немедленно купила этот дивный сувенир. Он действительно таил внутри много чудес".

   Рассказ  снова выполнен в жанре путевых заметок и присыпан перепиской  Франца Кафки и Милены Есенской. Этот "путеводитель" по Чехии - это как душа тех мест, где побывала Автор.

   Рассказ хорош, написан мастерски, живо, "вкусно", впрочем, как и остальные ее произведения. Тонкая наблюдательность, красивые метафоры и, как всегда, особенное настроение!

   "Лесистое ущелье божественной красоты – клены, сосны, буки, каштаны, дубы и ясени, – по дну которого протекает речка Тепла, вся бурлящая горячими источниками, – это и есть Карловы Вары.

Главпочтамт. Карловы Вары

   По берегам речки, по дну ущелья протянулись несколько улиц бисквитных, сахарно-кремовых на вид домов, а также костелы, церкви и разнообразные памятники всем великим, кто пил здесь воды (а пили их все – от Карла IV и Петра I до голливудских кинозвезд последнего заплыва). Вверх поднимаются скалы, поросшие почти отвесным лесом, тропинки которого протоптали десятки гениев. Эти именные маршруты так и называются: "стежка Гете", "стежка Шиллера". В хвое и кипучей листве там и тут выглядывают островерхие крыши открыточно-глянцевых вилл… Тишина остановившегося, как бы утонувшего в ущелье времени такая, что наверху слышен шорох колес проезжающих внизу автобусов и машин.

   Улица, выстланная по дну ущелья, разрезана солнцем вдоль – одна сторона выбелена и ослеплена резким горным светом, другая спит в глубокой тени. Мостовая – кубическая брусчатка из того же местного известняка. И с утра до ночи вдоль террас летних кафе и ресторанов снуют пролетки, управляемые опереточными кучерами, и пересыпается звонкий цокот копыт – почти ушедшая из звуковой среды обитания человечества музыка…"

Река Огрже

"Пролетки" ждут пассажиров

Вид на Карловы Вары со смотровой площадки

Вид на Карловы Вары со смотровой площадки

Вид на Карловы Вары со смотровой площадки

   "Из окон мансарды нашего пансиона открывался величественный вид на старинный гранд-отель "Пупп"… Итак, из душистой тьмы летней горной ночи выплывал Гранд-отель: торжественные львиные лики, ангелок на фронтоне левого крыла, изгибающий арфу, как лук, высокая витая решетка западного входа, черная парча балконных решеток, лепнина, колонны…"

Млынская колоннада

   "…Часам к 11 вечера почтенный курорт засыпал. (Ведь назавтра с утра уже вновь нужно тащиться к источникам с кружечками Эсмарха.) Погружались в сумерки сначала брусчатая мостовая, столики кафе, манекены в витринах. Солнце еще цеплялось за высокий цилиндр кучера и красно-белые султаны на лошадях, затем убегало выше, пятнало крыши вилл, бликовало умирающим светом в верхушках сосен и елей, – а в это время понизу ущелья уже загорались фонари, витрины, окна баров и таверн, из дверей ресторанов и пабов урчал саксофон в сопровождении фортепьяно и подвизгивающей скрипки, гранд-отель "Пупп" всеми палубами вплывал в излучину Теплы, курящейся струйками целебных вод… Ночь орошала ущелье испариной горных трав".

Рыночная колоннада

Карловы Вары со смотровой площадки

Карловы Вары со смотровой площадки

Река Тепла со смотровой площадки

А как описана в рассказе Прага! Просто нет слов!

   "Прага одухотворена более, чем любая другая столица Европы, возможно, потому, что населена не только людьми.

   …Загадочную вольную жизнь ангелов, святых и покровителей церквей и соборов – всех тех, кто венчает пражские крыши, карнизы, порталы, аттики и фасады зданий, – обнаруживаешь не сразу. Эта приветливая компания апостолов и мучеников, дам и галантных кавалеров мушкетерского вида, таинственных фигур в сутанах и королевских мантиях открывается неожиданно, едва ты поднимаешь голову к небу на первые капли дождя, чтобы определить – не пора ли доставать зонтик. И тогда над тобою распахивается неведомая и обаятельная жизнь обитателей высот. Они парят где-то там, над головами проходящих внизу туристов, – святые Войцехи и Сигизмунды, короли Карлы, Рудольфы, Вацлавы… Их далекие каменные улыбки, раскинутые крыла, зажатые в кулаках жезлы и шпаги пригласительно и зазывно летят в пространствах разновысоких крыш".

Скульптура на Карловом мосту

Скульптура Яна Непомуцкого на Карловом мосту

Скульптура на Карловом мосту

Собор св. Петра и Павла в Вышеграде

Дверь собора св. Петра и Павла

Скульптура Яна Непомуцкого в нише собора Св. Вита

Рыцарь Брюнсвик Роланд на Карловом мосту

Карлов мост

   "На заходе солнца черепичная короста пражских крыш становится пурпурной. Змеиная чешуя Влтавы медленно вползает под каменные аркады мостов, на Староместской площади расцветают гроздья круглых фонарей, оживают большеголовые, как оловянные солдатики в кокардах, фонари на Карловом мосту, и навесные, тяжелые – в улочках и переулках – затепливаются топленым восковым светом…

   В этот час надо оказаться в Йозефове – старом еврейском гетто, где-нибудь в районе Майзелевой улицы, пойти по направлению к Староновой синагоге. И дождаться, когда поток туристов иссякнет".

Красные крыши Праги

Крыши Праги

Чертовка

Карлов мост

Карлов мост вечером

Вид на Карлов мост из района Мала страна

Клаусова синагога в районе Йзефов

Староновая синагога в Еврейском квартале (Йозефов)

   "Старинное еврейское кладбище – странный заброшенный город, по плотности обитателей на одну могилу превзошедший все известные в мире примеры, – надгробные плиты как покосившиеся скрижали Завета, окаменевшие страницы книг…

   Кажется, что плиты не воткнуты в землю, а, вспоров ее покровы, вкривь и вкось выросли из недр могил".

   "Почему-то мне казалось, что здесь могли бы гулять Кафка с Миленой, – наверняка в то время здесь было еще тише, еще дальше от центра города…

   Вогнутые стены старых, крошечных домиков на крутых безлюдных улочках Нового Света похожи были на ладони, удерживающие мягкий дневной свет. Вообще, это особенное место Праги. Рядом с позолоченными аркадами Лоретты, в переулках, – трава, пробившаяся меж булыжников мостовой. Два кузнечика прыснули из-под моих сандалий и, лягнув булыжник, поскакали прочь. Во всем этом бездна неизбывной деревенской идиллии и грусти. Надо всем этим – пронзительная тишина, разбиваемая отрешенным звоном колоколов карийона".

Район Мала страна

Район Мала страна

   "...В глубоких сумерках мы возвращались в свой отель через Карлов мост. Под очередной скульптурной группой сгрудившихся святых работал бродячий джаз-банд: контрабас, банджо, труба, саксофон и еще один музыкант, в котором, собственно, и заключалось особое обаяние этого музыкального коллектива. Он был похож на профессора математики. И одет, в отличие от товарищей, по-профессорски: светлая рубашка с расстегнутым воротом, мягкие полотняные брюки. Его инструментами были две стиральные доски, две сбивалки белков и десяток наперстков – по количеству пальцев.

   С каждым номером он менял инструменты: вставал, вешал на шею доску с поперечными частыми бороздами. В обе руки брал сбивалки и начинал поглаживать ими доску на животе. Вообще, эту доску он использовал в блюзах. Легкий шелестящий звук сбивалками по жестяным волнам придавал блюзовой мелодии волнующую шепотливую доверчивость. В ритмически быстрых номерах садился, клал вторую, с более редкими волнистыми бороздами доску на колени, обувал пальцы в наперстки – и целый табун скаковых лошадей срывался в бешеной скачке по невидимой прерии. В соло он вытягивал шею, пригибался всем телом, как кучер на козлах, устремлялся вперед, страдальчески морща глянцевый от пота лоб, пальцы же – как ноги жеребцов, несущихся галопом, – выбрасывались вперед, проскакивали на доске, неслись в разные стороны, заскакивали на жестяной обод доски и по нему отчебучивали сложнейшие ритмы..."

  

Джаз-банд на Карловом мосту

Шарманщик на Карловом мосту

    Рассказ удивительно атмосферный, живой. Чувствуешь цвет, запах, ощущаешь краски, звуки, ароматы каждой ее страницы, каждой фразы, каждого слова…И как будь-то снова гуляешь по улочкам Праги и Карловых Вар.